Глава первая,

с которой всё начинается

Здравствуй!

Ты взял в руки книжку, лёг на диван (или сел в кресло), выключил телевизор (я не ошибся, – выключил?), положил рядом с собой пачку сухарей или сушек (не знаю, как ты, а я, например, очень люблю читать, когда у меня во рту что-нибудь похрустывает) и приготовился спокойно читать. Но не тут-то было! Потому что ведь не бывает сказок без неожиданностей. И вот тебе – первая.

Я прошу тебя встать. Я, конечно, понимаю, что весьма неприятно и обидно вставать, когда только уселся. Это примерно так же обидно, как прийти в кинотеатр и не посмотреть кино.

И всё-таки ты встань. Подойди к окну. Посмотри вниз.

А теперь скажи: что ты там видишь?

Могу поспорить на пять, нет, на десять бутылок лимонада или даже «Фанты», плюс ещё два мороженых (чтоб не простудиться – всего два), что наверняка в окне ты видишь машины. Или если не машины, то хотя бы автобус или троллейбус. Ну? Проспорил?

А знаешь ли ты, что на земле есть город, где живут одни только машины? Если посмотреть на карту, то это ближе, чем Северный полюс, но дальше, чем озеро Титикака, то есть как раз где-то между Амстердамом, Нью-Орлеаном и речкой Вороной.

Правда, случилась беда: на всех указателях исчезло имя этого города! Это имя было ужасно несчастным: его постоянно склоняли так и эдак, произносили на каждом углу, писали, где не лень, и, в конце концов, оно обиделось и исчезло.

Так что теперь около города стоят осиротевшие указатели:

А названия-то и нет. Но это не страшно: ты ведь и сам можешь его придумать, правда? Тогда имён у города будет много, и их не будут склонять столь часто.

Придумал? Вот и прекрасно. Теперь ты можешь вписать имя города в табличку. Я же буду называть город просто – Город.

А ещё неподалеку от города есть Прекрасный Лес. Впрочем, с тех пор, как там стал править Одуван, он называется Ужасный Лес. Представляешь, жители Города никогда не бывают в Лесу, а жители Леса никогда не заходят в Город. Потому что – зачем машине Лес? А, с другой стороны, зачем Лесу машины?

Но на самом-то деле – всё не совсем так. И когда наступили в Прек… то есть, в Ужасном Лесу ужасные времена, тогда…

Но в этот самый момент в мой рассказ вмешалась первая Глава. Да-да, та самая первая Глава, которую ты сейчас читаешь. А что, главы уж и поговорить не могут?

Она спросила:

– А что, правда, с меня всё будет начинаться?

– Да, – ответил я честно, – потому что если глава первая – значит, она начальная.

Первая Глава подумала и согласилась.

– Ну что же, – всё-таки продолжала любопытствовать она, – ты ещё хочешь, чтобы во мне что-то происходило? Да к тому же хочешь бежать впереди событий и рассказывать о них до того, как они произошли?

– А зачем нужна глава, в которой ничего не происходит? – удивился я. – Тогда это уже не глава будет, а непонятно что!

– Очень даже понятно! – возмутилась Глава. – Я не какая-нибудь там происходительная главка, которых в книжке о-го-го сколько. А я – уникальная начальная Глава. Первая и единствен-на-я! Не могу же я нести сразу две нагрузки? Это будет нечестно!

Тут настал черёд задуматься мне, и я согласился со строптивой Главой. Пришлось сразу перейти к следующей.

А про Ужасный Лес придётся рассказать попозже. Что делать? Чтение сказок, как и всякое хорошее дело, – требует терпения. А иначе будет неинтересно.

Глава вторая,

довольно происходительная, в которой появляются два главных героя

Маленький Мотороллерчик ехал по Большой Дороге и думал печальную мысль следующего содержания: «День идёт. Я ничем не занимаюсь. Это грустно и неправильно».

Ты, наверное, замечал, что печальные мысли думать как-то лучше вдвоём, и поэтому нет ничего удивительного в том, что Маленький Мотороллерчик поехал к своему другу – тоже не очень большому «Запорожцу» по имени Оселок.

Смотри-ка, уже появился второй главный герой. Теперь их ровно столько, сколько надо, чтобы рассказать о жизни Города.

Вообще-то у маленького «Запорожца» было очень хорошее и благородное имя – Колесо. Но «Запорожец» постоянно всё путал, и очень редко называл вещи своими именами. Для себя он делал исключение: назывался хоть и своим именем, но наоборот – Оселок.

«Запорожец» вообще машина очень странная, «наооборотная». У всех автомобилей мотор спереди, а у «Запорожца» наоборот – сзади. Так что «Запорожцы» большие путаники. Даже взрослые.

Оселок стоял около своего домика-гаража и качался. Ты, конечно, знаешь, что колёса у всех машин (и даже Маленького Мотороллерчика) резиновые, так что приходится их постоянно накачивать, чтоб не сдувались.

Правда, Оселок накачивался странно: он подпрыгивал около насоса, будто хотел взлететь.

– Ты занимаешься зарядкой? – спросил Мотороллерчик и начал гордиться другом, который с утра занимается зарядкой.

– Отчасти, – ответил Оселок, – накачиваюсь я.

Маленький Мотороллерчик перестал гордиться своим другом, потому что – кто ж сегодня не накачивается? Это совсем не то, что делать зарядку…

Мотороллерчик объяснил другу, как надо накачиваться правильно и после того как подкачались оба, они стали думать в две машинные головы.

Думали они такую мысль: «Что бы такое сделать?» Иногда они думали другую мысль: «Чем бы таким заняться?» А потом вдруг начинали думать совсем по третьему: «Не заняться ли нам чем-нибудь?»

(Мне скучно даже описывать, как друзья скучали, ну а уж как им было скучно скучать, представляешь?)

Когда Оселку совсем уже надоело думать (а это, согласись, занятие не из лёгких), он предложил:

– В прятки нам ли не сыграть, – ещё подумал и добавил, – …ли.

Получилось так: «В прятки нам ли не сыграть ли».

– Так ты же – поэт, – восхитился Мотороллерчик. Оселок был очень скромный «Запорожец», и потому от такой похвалы покраснел, даже колёса у него покраснели, даже ручки на дверях…

– Ты такой хороший, – прошептал он своему другу. – Такой хороший ты… что я… что… буду водить.

С этими словами он повернулся к своему домику-гаражу и начал считать:

– Один грузовик проехал, два грузовика проехали, три грузовика…

Конечно, можно было считать: один, два, три… Но ведь это неинтересно. Куда интереснее считать грузовики.

Оселок считал грузовики, и всё было хорошо, пока дело не дошло до двадцать восьмого грузовика, на котором совершенно неожиданно оказались насосы. Оселку пришлось прервать счёт, и он начал размышлять, как лучше перевозить насосы: лёжа или стоя?

«Если насосы класть, – размышлял Оселок, – то можно положить несколько рядов ввысь… А если ставить…»

Но тут раздалось какое-то «ТРАХ!!!», потом «БДУМ!!!», потом голос Мотороллерчика сказал: «Я уже…» Потом добавил как-то хрипло и неуверенно: «Всё…»

И ничего больше не раздавалось, кроме ватной тишины. Она была очень противная, эта тишина: так и норовила залезть в уши.

Оселок подумал: если сначала был шум, а теперь – вязкая тишина, то, может быть, нужно уже не просто искать, а спасать? А ведь это совсем не одно и то же…

На самом-то деле, Оселок думал, конечно, как всегда путано и непонятно, но чтобы Оселку не было обидно, давай, хоть иногда представлять, что он думает правильно и чётко. Договорились?

– Эй! – крикнул Оселок сначала тихо, а потом погромче. – Э-гей!

Но никто не ответил маленькому Оселку.

И Оселок поехал спасать своего друга.

А Мотороллерчик никак не хотел спасаться.

«Это даже вовсе и нехорошо с его стороны, – решил Оселок. – Если друг стремится тебя спасти, то можно ему в этом хоть как-то помочь».